Во-первых, ФК ЦСКА выступал на стадионе им. Г. Федотова довольно редко и проводил там не самые крупные матчи, вмещал всего 10 000 зрителей, то есть, большой популярностью не пользовался. И, разумеется, большинство болельщиков просто не могло знать и долго помнить о том, что было раньше на месте этого стадиона. Тем более, что на этом месте располагался не сам Центральный Московский ипподром (он и сейчас находится ближе к центру на "Беговой"), а его служебные помещения, оставшиеся в наследство от ипподрома Столичного общества охотников рысистого бега, открытого на Ходынском поле в 1834 году. Вы, например, знаете что было до революции на месте Вашего жилого дома или Вашего офиса? На этот вопрос ответят единицы, подробно увлекающиеся москвоведением. В то время как в советский период увлекаться дореволюционной историей было идеологически не верно, ведь история страны Советов вела отсчёт с 1917 года.

Во-вторых, по воспоминаниям Владимира Федотова в 1961 году тренировочная база футболистов и хоккеистов ЦСКА располагалась в Центральном военном клиническом санатории Минобороны СССР на территории бывшей усадьбы Архангельское в переоборудованных под жильё княжеских конюшнях (официальная летопись клуба об этом периоде также упоминает). И уже в то время армейцев уничижительно называли "конями". То есть, ещё до открытия и активного использования стадиона на УСБ "Песчаное" в среде болельщиков наших соперников - московских футбольных клубов Спартак, Динамо и Торпедо, утвердилось это оскорбительное прозвище команды и болельщиков ЦСКА.

В этой связи вариант с конным двором усадьбы Архангельское, принадлежавшей князьям Юсуповым, выглядит более логичным и точным. Соперникам ЦСКА было важно подчеркнуть, что армейцы тренируются не просто в казарме, а настоящей конюшне. Это было унизительно и обидно для наших предшественников 60-х и 70-х годов ХХ века. И всё же, и эта версия может быть подвергнута критике.

Если проследить лингвистическую историю нашего прозвища, то нельзя не отметить, что все московские футбольные команды получали прозвища из-за своего происхождения, а не местонахождения:

• "торпедоны" - сокращение от типа гоночного автомобиля сигарообразной формы, прототип которого выпускался на заводе АМО (ЗИЛ), взявшем в 1930 году под своё крыло "Торпедо";

• "мясо" - от команды "Пищевики", находившейся с 1926 по 1931 год в ведении профсоюза пищевиков (с 1935 года - "Спартак");

• "менты" - жаргонное название сотрудников органов внутренних дел. Клуб "Динамо" был основан по инициативе членов ГПУ НКВД РСФСР, а ещё до революции надзирателей и полицейских называли "мент" от венгерского слова "mente" (плащ, накидка), так как они являлись частью полицейской формы. Кроме того, ГПУ как преемник ВЧК культивировал в своих рядах благородный образ "рыцарей плаща и кинжала".

Таким образом вероятность происхождения прозвища "кони" от какой бы то ни было конюшни меркнет на фоне словесного обозначения других клубов. С большой долей вероятности можно утверждать, что кони - это сфера деятельности кого-либо из основателей либо активных сторонников ЦСКА. Причём со временем - когда лошадь перестала быть основной тяговой силой, а ей на смену пришли двигатели, слово "кони" в качестве прозвища, действительно, могло иметь уничижительное значение, символизирующее старый режим и отставание от прогресса.

В 1923 году Общество любителей лыжного спорта, имеющее в своём составе футбольную секцию, реформируется в Опытно-показательную площадку Всевобуча под крылом Рабоче-крестьянской Красной армии, возглавляемой народным комиссаром по военным и морским делам Лейбой Бронштейном (псевдоним Лев Троцкий). В этот год окончилась Гражданская война, в ходе которой до 50 % численности пехоты составляла кавалерия, а конные армии стали основным средством стратегического манёвра. Троцкий высоко ценил значение кавалерии, однако командующего Первой Конной армией Семёна Будённого недолюбливал, поскольку считал его необразованным и безграмотным кавалерийским унтер-офицером. Тем не менее, школу Конармии прошли видные советские военачальники, в числе которых были главы военного ведомства СССР Климент Ворошилов, Семён Тимошенко, Георгий Жуков, Родион Малиновский, Андрей Гречко.

С именем Андрея Антоновича Гречко связаны страницы наивысшего расцвета материально-технической базы ЦСКА в советский период. Он был большим поклонником таланта нашего прославленного форварда и капитана ЦДКА Григория Ивановича Федотова. Именно по личной инициативе маршала Гречко в Москве появилась Учебно-спортивная база "Песчаное", ставшая на долгие годы родным домом армейцев, а в Архангельском построили тренировочное футбольное поле с качественным покрытием.

Недоброжелатели маршала Гречко ставили ему в вину вооружённое подавление народного восстания 17 июня 1953 года в ГДР, а также поддержку Египта и провокацию Израиля на Шестидневную войну по захвату арабских территорий в 1967 году. Незадолго до этих событий в 1966 году в Черновцах маршал Гречко произнёс знаменитый тост, в котором пообещал, что “полувековой юбилей Великой Октябрьской Революции будет последним днем существования еврейского государства” и что “с империализмом и сионизмом будет покончено”.

Такой высокопоставленный и кому-то неугодный покровитель спортивного клуба армейцев не мог не получить обидного прозвища, но поскольку "конём" его в открытую называть не могли, то прозвище "кони" досталось всем его подопечным, то есть, нам с вами. Со временем уничижительное значение прозвища утратилось, а в 2008 году голова коня стала официальным символом ПФК ЦСКА.

Моё исследование не претендует на исключительность. Мне лишь хотелось отметить, что "кони" - это не просто какая-то там конюшня, а прежде всего люди, которые вершили историю.

После опубликования этого письма журнал был закрыт, а сам Чаадаев объявлен императором Николаем I сумасшедшим.

Чаадаев писал о пустоте русской истории, об отрыве России от других народов: "Мы не принадлежали ни к одному из великих семейств человечества, ни к Западу, ни к Востоку, не имеем преданий ни того, ни другого. Мы существуем как бы вне времени, и всемирное образование человеческого рода не коснулось нас". Опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, Россия должна бы соединить два великих начала разумения - воображение и рассудок, воплотить в своем гражданственном образовании историю всего мира. Вместо этого "мы составляем пробел в порядке разумения".

Причиной отрыва России от величественной истории западных народов Чаадаев считал православие: "Ведомые злою судьбою, мы заимствовали первые семена нравственного и умственного просвещения у растленной, презираемой всеми народами Византии".

Чаадаев - религиозный философ, но его концепция истории пронизана социальными мотивами, поскольку цель христианства он видел в учреждении на земле совершенного порядка. Этой цели, по его мнению, отвечает западное (католическое) христианство, которому свойственны "животворный принцип единства", организующее начало и социальность. Византийская православная церковь, наоборот, исповедует аскетизм, покорность, смирение, отрешение от мира.

В странах Запада, подчеркивал философ, борьба за идеи привела к важным социальным последствиям: "Искали истину и нашли свободу и благосостояние". Чаадаев оговаривает, что на Западе есть не только добродетели, но и пороки. Однако народы Европы, в отличие от России, имеют богатую историю.

Из-за православия, считал Чаадаев, вся история России шла не так, как история западных народов: "В самом начале у нас дикое варварство, потом грубое суеверие, затем жестокое, унизительное владычество завоевателей, (дух которого национальная власть впоследствии унаследовала), владычество, следы которого в нашем образе жизни не изгладились совсем и поныне". Ещё резче, чем самодержавие (неограниченную власть монарха), Чаадаев порицал крепостничество.

Публикацию "Философического письма" Герцен назвал выстрелом, раздавшимся в темную ночь: "Письмо Чаадаева потрясло всю мыслящую Россию". Письмо стало стимулом к обсуждению исторических судеб страны. Главный упрек представителей власти Чаадаеву сводился к тому, что "Философическое письмо" противоречит патриотизму и официальному оптимизму. Николай I, чтобы сильнее унизить автора, повелел считать его сумасшедшим. Обсуждение перспектив развития России породило к концу 30-х гг. два идейных направления в среде столичной интеллигенции - западников и славянофилов.

Западники, вслед за Чаадаевым, видели в странах Западной Европы осуществление идей закона, порядка, долга, справедливости. Видными западниками были: профессор Грановский, историк и правовед Кавелин, писатель Герцен, критик Белинский и др. В среде западников обсуждались не столько проекты конституции будущей России (в дореформенный период такое обсуждение было опасно), сколько общие перспективы развития страны в связи с историей других европейских стран. Первостепенной была проблема прав личности.

К концу 30-х годов XIX века оформились в течение общественной мысли противостоящие западникам славянофилы. Самарин, Хомяков, братья Аксаковы и Киреевские объединялись вокруг журналов "Русская беседа" и "Московитянин". Они порицали западников за то, что те решали проблемы основ или начал русской (и вообще славянской) жизни отрицательно, усматривая особенность русской жизни в том, что в ней нет чего-то, что есть в Европе. Славянофилы эту же проблему стремились решать положительно, исследуя те особенности русской и славянской жизни, которых нет у других народов.

Такой подход привел к противопоставлению Западу России, особенно допетровской Московской Руси. Главной особенностью России, отличающей ее от Запада, славянофилы называли "общинное начало", "соборность", единодушие и согласие. В славянском мире личность органически включена в общность. Славянский мир выше всего ценит общность и свободу внутреннюю (свое духовное единство и единение с богом). Поэтому у России свой, особый путь, отличный от "ложных начал исторической жизни Запада".

Общие верования и обычаи славян делают лишними насильственные законы. По учению славянофилов, государство и внешняя свобода - ложь и неизбежное зло; славяне для того и призвали варягов, чтобы избежать государственных забот и сохранить свободу внутреннюю.

Славянофилы утверждали, что до Петра I Московская Русь была единой великой общиной, единением власти и земли. Петр I, по их мнению, разрушил это единство, внедрив в государство бюрократию и узаконив "мерзость рабства". Насаждение Петром западных начал, чуждых славянскому духу, нарушило внутреннюю, духовную свободу народа, разъединило верхи общества и народ, разобщило народ и власть. С Петра I берет начало "душевредный деспотизм".

Резко осуждая "петербургскую бюрократию", славянофилы одобряли самодержавие: самодержавие лучше всех других форм именно по той причине, что любое стремление народа к государственной власти отвлекает его от внутреннего, нравственного пути. Исходя из суждения, что "государство как принцип - ложь", славянофилы пришли к своей знаменитой формуле: "сила власти - царю; сила мнения - народу".

Острота споров славянофилов и западников не мешала обмену идеями. Под влиянием западников славянофилы познакомились с философией Гегеля. Западники признали значение самобытности России и преодолели бытовавшее среди них презрение к "лапотной и сермяжной действительности".

Западники Герцен, Огарев и Бакунин взяли у славянофилов идею крестьянской общины,увидев в ней основу "русского социализма". И если бы здравомыслящая элита тогда смогла бы придти к согласию, то, возможно, революция нанесла бы меньший вред русскому народу.